В полном соответствии со своим именем, Великобритания дала человечеству немало великих британцев.
Редьярд Киплинг, стойкий оловянный солдат империи, прошел по миру военным маршем полков их величеств и оставил нам в наследство стихи, повести и рассказы об этом.
Он пронес по свету веру в общее дело, убежденность в своем призвании, принципиальность, мужественность, самоотверженность. Секретарь масонских лож, он свято верил в идеалы вольных каменщиков - дружбу, взаимопомощь, поддержку. Он прожил нелегкое детство, когда рядом не было верного друга, на которого можно было положиться, и стремление к верной дружбе осталось с ним на всю жизнь.
Знаменитые стихи Киплинга о дружбе известны русскоязычному читателю под названием «Сотый». Примечательно, что оригинальный английский текст озаглавлен The Thousandth Man – «Тысячный». Цифра «сто» появилась в русском переводе Григория Кружкова – возможно, как намек на то, что русским найти настоящего друга в десять раз проще, чем англичанам? Остается только догадываться, что именно имел в виду переводчик...
Как бы то ни было, войны снова полыхают над миром, как и век с лишним назад, и верная дружба ценится не меньше, чем прежде. Различия, главным образом, в технологиях - если не так давно людей убивали, прежде всего, пули и снаряды, то сегодня это делают дроны и авиабомбы. И если музыку сочиняли исключительно композиторы, то сейчас с этим уже справляются нейросети. Поэтому военный марш, сочиненный искусственным интеллектом на стихи давно ушедшего от нас певца мужской дружбы, актуален сегодня так же, как и тогда.
Сотый
Бывает друг, сказал Соломон,
Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибёшься стократ.
Девяносто девять в твоей душе
Узрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобой
Встанет — один против всех.
Ни обольщением, ни мольбой
Друга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,
Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,
Твоя удача влечёт.
И только сотый тебя спасти
Бросится в водоворот.
И будут для друга настежь всегда
Твой кошелёк и дом,
И можно ему сказать без стыда,
О чём говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,
Гадая о барыше.
И только сотый скажет, как есть,
Что у него на душе.
Вы оба знаете, как порой
Слепая верность нужна;
И друг встаёт за тебя горой,
Не спрашивая, чья вина.
Девяносто девять, заслыша гром,
В кусты убечь норовят.
И только сотый пойдёт за тобой
На виселицу — и в ад!
1899
Перевод Григория Кружкова